Знакомство с Сеней Перчиком, пряность и странность его жизни, еврейская верность маме и сама мама, пагубная страсть к нежному женскому полу – всё это ударило мне в голову и поразило, как первое чтение рассказов Исаака Бабеля, «как старое вино» жизни пана Аполека. Я стал следить за Перчиком и находил его следы повсюду: у соседей, на базаре и на местечковом футболе, в людских взглядах и поступках, в их спорах и своих размышлениях. Я слушал шумы времени и пытался понять местечкового парня, так глубоко впечатлившего меня: умного и в то же время делавшего глупости; красивого, но не умевшего пользоваться этой красотой; жившего по еврейским традициям, но продававшего их за гроши. Я упрямо возвращался в памяти к давним голосам, к надрывному плачу евреек и к счастливому смеху детей, вспоминал наглухо закрытые окна и двери еврейских домов во время пьяных христианских праздников, праздничную суету на Песах (Пасха) и тайную жажду страстей в глазах местных девушек – и грустил, ибо «в субботние кануны меня томит густая печаль воспоминаний».
Перед тобой, дорогой читатель, жизнеописание Сени Перчика и иже с ним – своего рода попытка понять и рассказать еврейскую жизнь местечка.